Агапэ

Когда Бог раздавал любовь, ОНА в очереди стояла последняя. Бог наверное думал, что подойдет еще человек десять, но они почему то не подошли. Не пропадать же добру – подумал он, и весь остаток влил в НЕЕ. Спасибо тебе Боже, только ты забыл объяснить ей, как этим добром пользоваться, и какими дозами одаривать окружающих, что - бы не утопить их ненароком.

Потребность любить была физиологической, но к патологически повышенному половому влечению, это не имело никакого отношения. К своим тридцати годам она уже имела неплохой список «вкусивших ее любви», один из которых даже стал ее мужем, но ноша оказалась для него слишком тяжелой и через полтора года совместной жизни он ушел в запой из которого не выходил последующие два года вплоть до развода.

И так… В то утро сердце ее тревожно билось в предвкушении встречи с очередным объектом. Потребность излить любовь была настолько острой, что в глазах темнело. Бывший (на тот момент еще действующий) супруг давно уже хлебнул ее любви, судя по всему отравился, и более не притрагивался к этому зелью предпочтя более проверенные напитки.

Морозным декабрьским утром ОНА бодро вышагивала по Каменноостровскому проспекту к улице Рентгена, где в огромном сером здании бизнес-центра располагалась фирма в которой она работала. Воображение уже рисовало захватывающие душу картины… Вот, они несутся на автомобиле по вечернему шоссе в сторону поселка Репино, его рука, как бы случайно, касается ее колена и первая электрическая волна дрожью проходит по телу, и обоим все уже ясно, но они оттягивают этот момент пожирая друг друга глазами через столик в маленькой придорожной кафешке на берегу Финского залива…. И это предвкушение ночи… и это утреннее послевкусие… и она безумно любит его, и он выпивает ее до дна… Кого ЕГО? А Бог знает кого…

- Девушка, куда вы так торопитесь? – знакомый голос возвращает на улицу Рентгена. Двери офиса. На нее с интересом смотрят водители. Им запрещено курить в здании и большую часть своего времени они проводят на улице, смоля дешевые сигареты и глазея на офисных дам. Ее же они откровенно побаивались, и предпочитали держаться подальше не позволяя себе даже пусть слюну. Слишком уж высокого полета была птичка. Лицо, так сказать, приближенное к…

Вам безусловно интересно знать, как она выглядела тогда? Отвечу, что не заметить ее было нельзя. Она относилась к тому типу женщин, по которых говорят – звезда (в хорошем смысле этого слова). Отличительной чертой ее внешности была дикая необузданность слишком густых, вьющихся от природы, длинных рыжих волос. Как ни старалась, но привести в порядок, а уж тем более спрятать их под заколку она явно не могла, даже металлические механизмы ломались под их силой. При такой прическе деловой костюм смотрится, как на корове седло и поэтому она не носила костюмов, а облачалась в длинную черную узкую юбку с достаточно глубоким разрезом на левом боку. К руководству она поворачивалась правым боком и, так как длина ее юбки доходила до щиколотки, они считали ее образцом целомудренности. Зато всем остальным, в это время, был виден ее левый бок…, а именно, длинная полоска чулка заканчивающегося пикантной резиночкой которая, как бы случайно выглядывала из за края разреза. Благо дело фигура позволяла подобные шалости. «Хороша, чертовка!» - эта фраза была для нее столь же привычной, сколь привычно человеку его имя.

Вы конечно скажите, мол, что ты нам голову морочишь, при такой внешности грех страдать. А страдать то было из-за чего. Она подпускала к себе только тех мужчин, на которых, как говорила она, у нее «екало», и как это не странно звучит, процесс этот был не контролируем. Она не могла предвидеть когда именно и на кого падет этот жребий.

Так вот, день близился к концу, а у нее никаких внутренних шевелений. Вокруг столько народу, а у нее все ровно и гладко. Вызвал начальник и подпортил настроение, позвонил в дымину пьяный муж и «добил» душевный настрой до конца. Уже стемнело, когда она вышла на крыльцо одной рукой застегивая шубу, другой ища в кармане сигареты. Ей хотелось, как можно дольше оттянуть момент встречи с «любимым» супругом.

- Что то вы поздно сегодня – она недовольно повернулась на голос, уже почти произнеся – Какого черта! – но вовремя прикусила язык. Перед ней стоял один из водителей. Он был настолько растерян, и выглядел так трогательно, что она криво улыбнувшись, попросила его закурить. Как у него тряслись руки! Толи от холода, толи от чего- то другого, она не выдержала и рассмеялась.
- Что вас так рассмешило? - спросил он. Голос был такой тихий плавный, на одной ноте.
- Да так ничего, холодно сегодня. – ответила она бессовестно его рассматривая.

Ему было сорок семь лет. Выглядел он на все шестьдесят. Высокого роста, полный, обрюзгший, он был похож на большого доброго медведя. Очень крупное лицо, но очень тонкий нос, маленькие серо-голубые глазки под достаточно длинными ресницами и рот-ниточка абсолютно без губ. Шея, как и положено, отсутствовала вовсе, волосы на висках были покрыты обильной сединой, но лоб исполосованный морщинами уже перешел в затылок огромной залысиной.
Пауза затягивалась, он явно ждал продолжения диалога, подмораживало не на шутку, и вот тут бы раскланяться и уйти, но черт уже взялся за ручку колеса и начал его медленно раскручивать застилая глаза туманом, закладывая уши ватой, и обнажая чувства, как нервы в больных зубах.

Она еще ничего не чувствовала, но неведомый механизм был уже приведен в действие, и на вопрос – вы домой? Хотите подвезу? – прозвучало - да, хочу. Она готова была поклясться, что в эту секунду хотела именно комфортно добраться до дома и в мыслях ничего другого не было. Просто было плохое настроение, было холодно и лень спускаться в метро, а потом еще стоять на маршрутку.

В салоне автомобиля было тепло и завязался разговор. Говорил в основном он, рассказывал, что приехал давно из деревни, потом от туда же перевез жену, которая естественно его не любит, и не любила никогда, что женился он «по залету», а оказалось, что ребенок не его, хотел развестись, а она дочку родила (ну не бред ли?) Вот дочурка вся в него (в натуре так оно и оказалось, по фигуре и лицу их со стокилограммовой дочуркой было не различить) , жену он не любит т.к. она сильно пьет. Короче ужас! Она… ОНА не помнила, что рассказывала, кажется, сказала, что муж то же пьет.

Не доехав до дому двухсот метров остановились возле кафе, пропустив по сто грамм за единение душ, разговор пошел «за жизнь», потом долгий поцелуй в машине и вот, она дома на цыпочках пробирается к постели, что бы не разбудить «домашнее животное» по имени муж. И ведь возникла в голове мысль – дура! Ты когда выпьешь, такая дура! Нафига ты позволила себя поцеловать, тебе же завтра стыдно будет! Самой себя стыдно! А его избегать начнешь, тебе же противно на него смотреть будет! Не смей давать надежду! – это были последние здравые мысли в ее голове… На утро, из постели вылезла уже не она.., а оборотень в ее теле.

Рассматривая свое отражение в утреннем зеркале она отметила, что без того азиатские глаза стали еще более раскосыми и, как будто немного косили. Идиотская улыбка не сходила с физиономии, а в голове крутилось – а вот и не стыдно, я даже очень хочу его видеть. Стоит ли говорить, что из всех кофточек была выбрана та, у которой вырез доходил чуть ли не до пояса и этого совершенно не скрывала шнуровка небрежно пущенная по краю. И, дабы еще более привлечь внимание, была надета цепочка с кулоном в виде капли, гранат в золотой оправе, капелькой крови таинственно поблескивал между грудей. Ну про юбку я уже говорилось… а теперь представьте, что все это было черного цвета и разбросанные по плечам темно-рыжие кудри… Это было целомудрие с привкусом разврата, хоть сейчас в келью или… в публичный дом? Довершал же образ запах духов, дурманящий, пьянящий с нотками ладана и ….. , и все это… А вот сейчас, вы мне не поверите, а зря… и все это было для НЕГО.
Мужчины перестали существовать, они все слились в единую массу и приобрели безликий серый цвет. Был только Он. Ее окружение дружно пришло к выводу, что она, в очередной раз, сошла с ума. Руководство пыталось деликатно намекнуть, что тяга к простому народу, это в принципе не плохо, но…, как бы это по мягче сказать…. Это кошмар переходящий все границы! А ей плевать было на всех. Она светилась из нутрии исторгая из себя такой поток любви, ласки и обожания, что по началу, Он просто одурел от такого счастья, а потом начал вести себя более чем странно... А выражалось это так…

Ей хотелось постоянно быть рядом с ним, видеть его, прижиматься к нему, вдыхать его запах. Первая близость ( как впрочем все последующие) произошла в автомобиле. Было уже темно, это была какая то рабочая окраина. Сиденья откинуты, одежда сорвана, она огромной белой птицей бьётся над его, далеко не молодым и не упругим телом. Огромной расплывшейся по сиденьям скалой, лежит он запрокинув голову. И услышав хриплый стон, она падает, практически теряя сознанье. Ей неизвестны физические наслаждения, но об этом никто не знает, в момент, когда она слышит его голос, тело как будто пронзает раскаленная игла и душа покидает ее на время. Именно это Они принимают за оргазм и с чувством выполненного долга закуривают.

Она делает большой глоток дешевого бренди и тоже берет сигарету. Из автомобильной магнитолы слышится голос А.Макаревича :
«Он был старше ее, она была хороша,
В ее маленьком теле гостила душа…»

Ему безумно нравилась эта песня. Тогда впервые он сказал, что если бы она была его женой, он посадил бы ее на цепь и не выпускал из дома. Эта фраза тронула ее до слез. Впоследствии она будет слышать ее часто.

Так продолжалось практически через день в течение месяца. Ей было все равно где и как, лишь бы с ним. Ее привязанность крепла. Причем ей ничего от него было не надо. Ни подарков, ни ресторанов вообще ничего. Да он и не предлагал. Через месяц положение изменилось…

Она, как преданная собака смотрела на него, а он, видя ее привязанность, не мог понять, ПОЧЕМУ? ЗАЧЕМ? А главное ЧТО ОНА В НЕМ НАШЛА? И эти вопросы бесили его и он начинал раздражаться, в душе появилась горькая злоба… злоба на нее. Все это рвалось наружу. В начале он запретил ей пользоваться любимыми духами, оказывается его раздражал ЛЮБОЙ запах парфюма. Потом, он запретил звонить ему, точнее все ее звонки стали не вовремя и его это бесило, он или сбрасывал номер или зло шипел в трубку я занят, не звони мне. Любовные поездки сократились, но не отменились. Один раз они куда то поехали днем по работе и чуть ли не посередине города, в каком то небольшом парке, где толпами ходили люди среди бела дня, он начал требовать близости, а она ему отказала, сославшись на неудобное место. Как он разозлился! Он перестал с ней разговаривать. Демонстративно игнорировал ее, зная, что причиняет этим боль. Но она ничего не могла поделать, готовая стерпеть все что угодно, лишь бы… лишь бы он не прогонял ее, позволял бы дышать одним воздухом.

Она стала напиваться. Дома в одиночку. Это была попытка хоть как то уйти от действительности. Как то вечером он пригласил ее на очередное «свидание» На тот момент у него был большой автомобиль марки Соболь . Заехав в городской парк, они перебрались в салон и в самый разгар мероприятия вдруг раздался сильный стук по кузову. Это был наряд милиции, патрулирующий данный район. Он не мог не знать, что именно так и будет, и скорее всего специально это подстроил потому, что был практически одет, если не считать спущенных штанов, а вот она была абсолютно нагая. Даже не успела надеть шубу, еле-еле успев прикрыться ей. Представляете картину. Он с довольной рожей застегивает штаны. И небрежно бросает в сторону патрульных «Прости командир, я тут немного отдыхаю». Она никогда не забудет их сальные глаза, они приняли ее за проститутку. Но и этого оказалось мало...

Время, проведенное без него сжигало ее изнутри. Она физически не могла без него. Что бы хоть как то утолять эту потребность, ей приходилось вставать в пять утра. Он очень часто возил шефов в аэропорт, а на обратной дороге, где то в районе половины седьмого проезжал мимо ее дома. Она запрыгивала к нему в автомобиль и целых два часа перед работой наслаждалась возможностью быть рядом. Как правило, парковались в каком-нибудь дворе, так, чтоб было не особо видно, и….

Он стал все чаща и чаще игнорировать ее, ругаться, молчать по нескольку дней, но потом опять, как кость собаке кидал ей кусок своей ласки и она в благодарность лизала ему руки. И вот, однажды она заболела. Обычная простуда, но ей было очень плохо. Мучил сильный кашель, болела голова и он вместо того, чтобы отвести ее домой, повез к себе. Его жилище дышало бедностью, убожеством и как это не странно… стабильностью! Да, да стабильностью жизни всех проживающих там. Очень маленькая квартирка на первом этаже скорее напоминала какое то подсобное помещение. Ванны не было вообще, душ был на кухне, комнат было три, но в одной был склад всякой рухляди, причем было понятно, что этот мусор лежит здесь давно и будет лежать вечно. Вторая комната пестрела кроватями с грязным постельным бельем и стойким запахом перегара и только третья комната была более-менее похожа на жилую. В комнате стояло два разложенных старых дивана. Он обвел их рукой и с гордостью сказал: «вот тут сплю я, а тут моя доча». Она открыла рот спросить про остальных, но и так все поняла. Потом он отправил ее на кухню принять душ. Вода была прохладная и у нее начала подниматься температура. Потом была любовь. Он лежал не шевелясь на диване а она целовала каждый сантиметр его тела. Когда ему это надоело, он погасил свет и уснул. Она легла рядом. Первое, что его взбесило, это ее тело, оно было слишком горячим. Он заворочался и сквозь зубы процедил, - «отодвинься от меня, мне жарко» - она послушно отползла на край дивана. Начал душить кашель. Она ничего не могла поделать, практически задыхалась. Он вскочил на ноги, схватил подушку и с воплем – ты мешаешь мне спать- перелег на другой диван. Остаток ночи она провела сидя на табуретке на кухне. При вертикальном положении тела, дышать стало легче. На утро он потягиваясь вошел в кухню. Я не смогу отвести тебя на работу, здесь не далеко, дойдешь сама – спокойно сказал он. Она помнила только сильный холодный Питерский ветер, который сдирал с нее кожу, когда она пешком шла через мост, потом все выключилось. В больницу ехать она отказалась, отвезли домой. Неделю провела в постели, периодически проваливаясь в глубокий сон. Кто-то заходил в комнату, приносили лекарства, что-то вливали в рот, все это было как в бреду. А потом она проснулась...

Подойдя к зеркалу она увидела осунувшуюся серую физиономию с огромными кругами вокруг глаз, но глаза! Это были ее ОБЫЧНЫЕ глаза без тени любви и щенячьей преданности. Она выздоровела! Слава Богу все кончилось! Она была пуста!

Состроив недовольную гримасу она произнесла обращаясь к отражению – - ну… в этот раз совсем уж как то… говоря юридическим языком произошло покушение на негодный объект… Все, что произошло было не со мной , это была не я.

Прибыв в офис она принялась за работу. Выйдя в коридор услышала, как кто то окрикнул ее по имени. Голос показался незнакомым. Обернувшись, она увидела его. Чувство глубокого отвращения возникло внутри. – Надеюсь вас больше никогда не увидеть – отчеканила она ледяным тоном. Попятившись, он так и застыл в нелепой позе, какой то весь растерянный и постаревший. Но ей это было безразлично. Она развернулась и ушла в темноту коридора, напевая негромко: «Он был старше ее, она была хороша, В ее маленьком теле гостила душа….»

2007 год